Это - жизнь

Санька вошла в зал. Как только глаза ее привыкли к ослепительному сиянию десятков люстр, она поняла, что выглядит, как белая ворона среди целой стаи черных. Потому что в черном были практически все: и дамы, и господа.

А вот Санька была в белом. Да еще каком! Облако белых кружев ручной работы - настоящее бальное платье. Санька подумала: "Я - как Золушка".

Санька частенько задумывалась: почему Золушки в сказках такие кроткие? В жизни они ругаются, как грузчики. Санька тоже ругалась на своих домочадцев, когда они ее "доставали": "Вот выйду замуж и уеду от вас в Америку! Почему все должна делать я одна?!" Домочадцы понуро молчали и только иногда вставляли сквозь звонкий Санькин голосок: "Ну, потерпи еще немного, Александра!"

И она терпела уже шесть лет - с тех пор, как они остались без родителей. Они - это сама Саша и ее старшенькие: брат-физик и сестра-музыковед. Поскольку сперва им было где работать, все обязанности по дому легли на Саньку. А потом ей пришлось и домашними делами заниматься, и на жизнь зарабатывать, так как ни физика, ни музыка стране оказались не нужны. А тут еще брат-физик влез в страшные долги страшным людям, а еще раньше, полгода назад, музыковед родила. Санька племянника обожала, но ребеночку необходимо было питание, витамины и памперсы. И Санька бегала на заработки - мыла, стирала, шила и... терпела.

Но сейчас она напрочь забыла, зачем попала сюда незваной гостьей. Музыка живого оркестра овевала ее, точно весенний ветер, и наполняла, словно парус. Саньку и впрямь несло, как маленький белый кораблик, хотя она все еще стояла на месте.

На нее засматривались. Выглядела она странно: несовременно, но ослепительно. Белое платье и никаких украшений. Только живые цветы приколоты возле овального выреза. Эти гелиотропы принес ей крестный. Он же велел надеть белое платье: "Девушка должна выезжать на первый бал непременно в белом".

Он достал с антресолей огромный чемодан и вынул из-под всевозможной блестящей мишуры свадебное платье. Оно совсем не пожелтело и пахло не нафталином, а лавандой. Крестный поднес легкую кипу шелка и кружев к лицу, подержал немного и сказал: "В этом платье она венчалась. Я выменял его за пять фунтов сливочного масла. Царская цена. А как хороша была она в этом платье!" Крестный вздохнул и поглядел куда-то вверх, словно там, на светящемся облачке, сидела его Единственная и смотрела на него сверху - ласково и одобряюще.

Саня тоже смотрела вверх, когда думала о своих родителях. Будто, улетев навеки в том самолете, они вышли из него где-то среди небесных лугов и гуляют там и глядят на нее, Саньку..

Санька примерила старинное платье, затем присобрала подол впереди, открыв ноги до колен. Туфелек к платью в чемодане не нашлось, и Санька целую ночь обшивала свои единственные приличные босоножки сложным переплетением шелковых полосок. Даже опытный взгляд не определил бы в туфельках самоделку, потому что руки у Саши были золотые, а терпение - железное.

Попала Саша на бал самым непритязательным образом. Сначала она чуть задержалась перед парадным подъездом. Там уже стояли десятки иномарок. Гости, распространяя в весеннем воздухе легкие ароматы, поднимались по лестнице. Этот старинный особняк недавно выкупил у города крупнейший богач, король швейного производства и косметического импорта. Здесь давали бал в честь приехавшего из престижного западного университета "королевского" наследника. У "короля" была не слишком тайная цель женить сыночка, выбрав ему невесту из местных. Главная красавица бала должна была получить из рук принца баснословный приз настоящее бриллиантовое колье.

И вот теперь, в погожий вечер, когда стрижи летают и пахнет рекой, молодостью и счастьем, Санька обошла вокруг чугунной ограды до того места, где начинался деревянный забор, и перелезла через него. "Только бы они не переделали подсобки", - подумала Санька. Но было похоже, что задней части здания еще не касались руки строителей.

Санька прошмыгнула в дверь, пробежала через котельную и юркнула в родимую подсобку. Как-никак, именно здесь она хранила ведра и тряпки те три года, что подрабатывала уборщицей. Санька аккуратно повесила на гвоздь плащик, переобулась и отколола булавки от платья. Оно упало сзади почти до пола, зато впереди Санькины ноги предстали во всей красе.

Пройти в центральные помещения оказалось совсем не сложно. Хотя повсюду бродили охранники, на женщин они своего профессионального внимания не обращали.

И вот теперь Саша стояла у входа в зал и всей кожей оголенных плеч и шеи чувствовала музыку, свет и прелестную неразбериху праздника.

Не успела она сделать несколько шагов, как за ней последовали какие-то предприимчивые молодые люди. В руке у нее появился бокал с шампанским. Потом она успела потанцевать с кем-то. И вдруг на возвышении, под стеклянным колпаком, она увидела то самое колье, из-за которого и затеяла все предприятие. Прикинув количество камней на этой штуковине, она принялась высчитывать расстояние от колье до охранника у двери.

Гости уже изрядно выпили. Одна дама, мисс чего-то, пыталась поплавать в бассейне. Общество было довольно пестрым. Две-три эстрадные звезды, более серые и помятые, чем на экране телевизора, безуспешно увивались вокруг папаши-миллионера, иностранного гостя. Юные дочери отечественного мафиози глядели уныло и грозно - за своего "принца" замуж им не хотелось.

Саня, наконец, обнаружила кресло в нише, возле арочного окна. Она удобно устроилась в нем и стала прикидывать, в какой момент можно будет начать дельце, ради которого она здесь появилась. И тут к ней подошел симпатичный очкарик. Он проговорил торжественно:

- К сожалению, я не нашел никого в этом обществе, кто мог бы представить вам меня, поэтому вынужден отрекомендоваться сам. Эдуард.

- Александра, - ответила Саня и протянула руку чуть вперед и вверх.

Эдуард склонился и корректно прикоснулся к изящному запястью. У него, единственного, кроме самой Саньки, в бутоньерке красовался цветок.

Саша совершенно не знала, как ей следует себя держать: запросто, как на тусовке, или чопорно, как в романах. Она начала припоминать все, чему учил ее крестный. А он говорил так: "В высшем обществе возможны лишь два образа действия: плевать на все приличия или знать их досконально". И требовал от Саньки держать спину: "Происхождение выдает спина". Крестный учил ее и хорошим манерам, и этикету. Взрослые хохотали над их занятиями, когда в облупившейся кухне он усаживал пятилетнюю Саню на стульчик и спрашивал: "Как должна подниматься женщина, когда ее приглашают на танец? А как протягивают руку для поцелуя? Вот так, правильно, он сам должен к ней наклониться..." И вот теперь эта смешная муштра пригодилась. Саня начала с упоением играть привычную с детства роль.

Эдуард смотрел на Сашу совершенно очарованный - она так красиво двигалась и говорила!.. А еще жизнь, страсть, кипевшие в ней под изысканной маской, обдавали Эдуарда, словно брызги невидимого водопада. Он не отходил от Саши ни на минуту. И вскоре Саня поняла, что внимание всех гостей направлено на них. Саню это внимание совершенно не устраивало. У нее была определенная цель. В конце концов, она шила свои туфли, перелезала через забор вовсе не для приятного, но бесплодного кокетства с принцем Эдуардом. Саниной целью было бриллиантовое колье. Не в том смысле, что она надеялась его получить (наивностью Саня не отличалась), а в том, что она собиралась его забрать сама, а попросту - украсть.

Решение это возникло у нее недели две назад. Братец пришел домой мрачнее тучи. Под давлением сестер он рассказал грустную историю о том, как подвернулось выгодное дело, как он занял под него "бабки", как дело сорвалось вместе с "бабками", и теперь надо деньги вернуть... Сестры поняли, что придется продавать квартиру, точнее - одну из трех комнат в коммуналке, где они жили вместе с крестным. Но тут физик сообщил, что ему надо отдать еще и проценты. Стало ясно, что перспектива их жизни - на вокзале.

В это время ведущий программы лопотал что-то с экрана телевизора о колье и какой-то счастливице, которая его получит. И стоила эта штуковина, со слов ведущего, то ли пять, то ли пятнадцать тысяч долларов. У Сани перехватило дыхание. Несправедливость, которая играла в Саниной жизни роль мачехи, предстала перед ней во всей своей беспощадной сути. Что же это? Какая-то девица за свои красивые глазки так просто получит эти денежки, а Санька, у которой глазки тоже вполне ничего, должна отправиться с семейством на вокзал или отдавать на расправу родного брата. В конце концов, это он защищал ее от мальчишек, решал с ней задачки и, вообще, он - хороший и ее, Санькин, брат. А колье ничье. Поэтому Санька и решила колье украсть.

Подготовилась она к этому вполне профессионально. И не потому, что была воровкой. Нет, уникальным вором, старой выучки, был ее обожаемый крестный. Завязал он с этим почтенным занятием очень давно, когда встретил Единственную. Они объездили с женой всю страну с маленьким цирком. Он показывал фокусы, а она ассистировала. Но талант не давал крестному покоя, и точно так же, как благородным манерам, он научил Саньку всевозможным трюкам. Она оказалась благодатным материалом. У нее были уникальные руки и сообразительная головка. На семейных торжествах она еще в раннем детстве покоряла гостей доставанием их кошельков и часов из самых непредсказуемых мест. Она умела, стряхнув пушинку с платья, снять с мамы кулон, и та даже не замечала этого. Когда она подходила к наперсточникам, те немедленно прекращали игру, потому что Санька их разоряла. Но никогда в жизни ей не приходило в голову украсть что-то понастоящему.

Время шло к одиннадцати. Саня поняла, что откладывать дальше нельзя. А Эдуард, такой элегантный и предупредительный, был рядом с ней, и так не хотелось заниматься уголовнонаказуемым деянием. Но Санька помнила о своем долге. И о братцевом тоже. Поэтому она тяжелехонько вздохнула и приступила к действиям.

В это время Эдик уже знакомил ее с папашей. Тот начал ненавязчиво, но неотступно выяснять, откуда она, собственно, взялась здесь. Но Саня папаше не уступала и мягко, но решительно, заявила:
- Бьют часы, мне пора уходить!
- Я должен сказать что-то важное, нам необходимо поговорить! - испуганно произнес Эдуард.

Но Саня решительно пресекла попытку общения:
- Принесите шампанского, тогда и поговорим... - ответила образованная Золушка.

Радостный Эдуард помчался за шампанским. А Саня решительно отрезала заизолированными маникюрными кусачками проволочку сигнализации. Затем совершенно невидимым движением выхватила из-под колпака колье и спрятала его в складках пышного платья. На кончиках шелковых туфелек она выскользнула в огромный коридор со своей добычей. Вдогонку ей слышался ритмичный мотивчик Армстронга.

Саня не стала возиться с подкалыванием платья, а просто накинула на него плащ и сунула ноги в кроссовки. Она перемахнула через забор и устремилась в парк. Уже достигнув пропахших ночной свежестью зарослей, она оглянулась. И увидела ярко освещенные окна дворца, манящие золотым цветом покоя и богатства. Но Санька уже была далеко.

На следующий день после праздника Санька, опухшая от слез и печальных размышлений, мрачно прикидывала, как ей сбыть проклятое колье. Крестный для этой цели не годился: все его связи были в прошлом, к тому же он велит отнести его назад и напомнит о милости Божьей. Милость милостью, а братец-физик должен отдавать должок.

От мыслей о сбыте краденого ее все время отвлекали воспоминания о вчерашнем празднике, и все стояло перед ее взором лицо Эдуарда: радостное и полное обожания. Интересно, каким оно стало, когда обнаружилась пропажа?

Санька еще порыдала, а потом решила, что грусть об Эдуарде - дело пустое: разве согласился бы его отец на такой неравный брак? И все-таки лез в голову мотивчик старинного танго, и все думалось бедной девочке: что же такое важное хотел сказать ей очкастенький принц Эдуард?..

Тут-то и раздался пронзительный звонок. Благообразный мужчина предъявил документ и представился: "Частный сыск". Саня прошла за ним в комнату. Там он открыл кейс и вынул из него рукотворную Санькину туфельку. При этом он спросил строгим голосом:

- Чья туфелька? - Моя, - машинально ответила Саша. Ей было не до шуток. Сыскарь внимательно оглядел ее, одетую в старенький свитер и джинсы.

И тут появился крестный. Он вошел, опираясь на дубовую трость, важный, словно сановник. Сказал он при этом таковые слова:

- Ладно, начальник, пиши явку с повинной! Сейчас все отдам. Саня, куда это я сверток вчера подевал?

Начальник внимательно наблюдал за происходящим:
- Значит, она в курсе?
- Нет, что вы, она ни при чем! - засуетился старик.
- Хватит, крестный! - очнулась, наконец, Саня и достала из-за мусорного ведра колье и положила его на кухонный стол, где оно нелепо сияло среди немытой посуды.
- Как вы меня нашли? - поинтересовалась Саня.
- Мы бы и не нашли. Да вот туфельку в подсобке обнаружили. Такое произведение не каждый сотворит. Подняли документацию конторы, опросили работников. Они вспомнили, что работает у них одна девочка, с золотыми руками...

Саня протянула вперед свои волшебные руки и вздохнула: - Надевайте!

Сыщик засмеялся:
- Э, нет, сейчас хозяева приедут!

И он достал "сотовый" и сообщил кому-то:
- Она. Приезжайте.

Через пять минут на кухне уже были Эдуард и его папочка. Саня протянула им колье, но Эдуард сказал:
- Да оно же твое! Понимаешь, твое!

А отец принца честь по чести попросил у крестного Санькиной руки.

На свадьбе папаша болтал с крестным, вспоминая молодость. Неподалеку от Сани сидел брат-физик с билетом в кармане в далекую страну, куда он увозил свои неспособные к бизнесу мозги. Долги были выплачены. А сестра-музыковед строила глазки папаше Эдуарда. Пожалуй, она станет дважды матерью-одиночкой. Но теперь это совсем не катастрофа, а простое человеческое счастье. Санька сидела погрустневшая от этого счастья. Она глянула на любимого мужа и вспомнила о маленьких и бедных девочках, которые спят и видят в снах небывалых принцев.   Наталья Никишина, (с)Натали

самое интересное

наши статьи

Операция "Ы" или Как очаровать незнакомца Вы встретились только вчера, но у вас есть желание продолжить это знакомство и даже превратить его в романтическо-эротическое приключение. В принципе, нет ничего невозможного! Ловкость рук или О пользе самомассажа Довертесь собственным рукам, тем более что пользу самомассажа не отрицают даже профессионалы - при условии, что он выполняется по всем правилам Красивые тоже плачут Tрудно поверить, что у признанных красавиц, ослепительно улыбающихся со страниц модных журналов и с телевизионных экранов, могут быть комплексы по поводу собственной внешности. Tем не менее это так