Это - жизнь

- Это такие глаза... Ну, как бы вам объяснить? Такие глаза, что когда он смотрит, то я вижу, что он уже знает, что я согласна. Понимаете?
Султанов понял, представил и поежился.
- Ольга Андреевна, вы его впервые увидели..
. - ...в прошлом году. Осенью. Двадцать лет прошло, я же помню его еще мальчиком! Он учился в нашей школе. Я и тогда, честное слово, на переменах старалась его увидеть. Он поразительно красив! Хотя во вкусах люди редко сходятся.

Султанов не стал подбрасывать вопросы. Ольга Андреевна относится к тому типу людей, которые поговорить любят и умеют, даже в ситуациях щекотливых. Паузы ее оказывались недлинными.
- Каждый день я обязательно прохожу мимо его дома. Там, бывает, стоит его машина. Иномарка. Такая белая, с нарисованной вдоль черной полосой.

"Белая с черной полосой? Белая с черной... Да!" Султанов так удивился совпадению, что даже отвлекся. Несколько слов Ольги Андреевны он явно пропустил мимо ушей.

- Обычно мне этого достаточно. Но иногда я чувствую, что мне необходимо его увидеть. Я тогда места себе не нахожу. Напряженное лицо женщины выдавало скрываемую муку. Ей было стыдно.

- Пытаюсь рассчитать время, когда можно его встретить. Пытаюсь угадать, когда он выйдет из долге Я готова сесть у машины и ждать. Я поняла: дьявол искушает меня.

- Если все-таки вам удается его увидеть?
Ольга Андреевна замолчала и закрыла влажные глаза.
- Тогда я начинаю понимать, что смерть уже близко. И мне даже хочется... чтоб скорее.

Султанов наблюдал. Она открыла глаза и промокнула уголки краешком сложенного вчетверо платочка.

- Тогда иду домой. Сажусь за инструмент и играю.
- Что-то конкретное?
- Что придет в голову. Шопена. Четвертый прелюд, чаще всего, ми-минорный. Бетховена. Что угодно. Потом, когда отвлекаюсь от мысли, - опять Шопена, сонату номер два. "Похоронный марш", так называемый.

Султанов постарался сохранить выражение лица.
- А когда перестаю играть, меня тянет на кухню. Там и прозябаю, пока не сморит сон.
- Почему на кухню?
- Оттуда из окна виден угол его дома. И часть крыши.
- А ваши окна выходят... к кинотеатру?
- Почти.
"Да! - подумал Султанов. - Часть крыши. Причем меньшая. Но держится хорошо. Воспитание, однако!"
- Ольга Андреевна, а вы знакомы с ним? Вы не пробовали заговорить?
- Боже сохрани! Ну, во-первых, о чем? И что он обо мне подумает, если я не найду весомого повода? Знакомы мы были, но двадцать лет прошло. А во-вторых... Знаете, я боюсь разрушить... очарование. Я же его придумала. Я же ничего не знаю о нем. Он может оказаться вовсе не таким.

Султанов оживился, но Ольга Андреевна этого не заметила. Он не помешал ей говорить, и она продолжала:

- Еще при жизни мужа я часто увлекалась. Это были люди, уверяю вас, необыкновенные. Талантливые. Яркие личности! Мне, разумеется, ничего не стоило обратить на себя внимание. Но - увы! При малейшем сближении разочаруешься в ком угодно. Хотя тогда это спасало нашу семейную жизнь.

- А... - Султанов решился направить беседу в нужном направлении, но Ольга Андреевна не дала ему даже начать.

- Я знаю, о чем вы хотите спросить: были ли у меня романы после смерти мужа? Были. Не сразу, конечно, но потом, со временем, я ожила. Возраст, знаете ли, был еще совсем не тот, чтоб настроиться безропотно доживать в одиночестве. Но они уже не выдерживали сравнения не только с отвлеченным идеалом, но и с покойным мужем. Мой муж не был идеальным человеком, но он был уникальным в своем роде. Большое счастье, что я встретила его.

Профессиональной интуицией оценивая ситуацию, Султанов сделал вывод, что еще необходимо подождать. Ей нужно выговориться. Он уже знал, что сейчас придется выслушать долгий рассказ о муже, в котором главным действующим лицом будет сама Ольга Андреевна.

Надо признаться, что слушать Ольгу Андреевну было интересно. В целом, типичный рассказ существенно украшали детали. Сказывалось нетривиальное восприятие мира собеседницей. Красивая речь, легкий юмор и несомненное художественное мышление, свойственное натурам одаренным. Ольга Андреевна, существо романтическое и явно к жизни неприспособленное, справедливо отдавала своему мужу должное в самом умении с ней жить. У нее доставало такта не оскорблять ни мужа, ни вообще мужчин, ни словом, ни поведением, но скучать с ней не приходилось, это уж однозначно.

Если не считать маленьких попыток трудовой деятельности, вся предшествующая жизнь Ольги Андреевны была одним сплошным романом с поиском в реальных мужчинах героя. Изюминкой этого романа была априорная убежденность героини, что предмет поиска есть миф, но его можно сложить из отдельных качеств большого числа людей хоть чем-то примечательных, которых она щедро приглашала в свою жизнь и присваивала то ценное, что в них на самом деле было. Даже если она слегка приукрашает, решил Султанов, большая часть рассказанного похожа на правду. Профессиональный опыт психотерапевта свидетельствовал в ее пользу.

Султанов на женщин смотрел сухими глазами аналитика, а потому мог точно определить, что восхищают мужиков те особи, которые не разочаровывают на второй и третий день знакомства. Зная этот простой фокус, Султанов мог бы предупредить возникновение любой безумной страсти в самом зародыше. Ту, которая умеет молчать, нужно заставить заговорить. Умеющую говорить - не слушать. Не вслушиваться, а, по возможности, анализировать. Любовь испарится, как бабка отшептала! Беда в том, что никто еще и никогда не воспользовался вовремя его советом. От любви не ждут беды и не хотят ее избежать.

Принято считать, что от несчастной любви страдают, в основном, женщины. Ничуть! Это профессиональный секрет доктора Султанова, дабы не ударить мужской половине в грязь лицом: страдают почти поровну. Учтите при этом, что дамочки по своей природе обожают пострадать и сами ищут, какой бы ерундой помучиться. А мужик перешагнет порог этого кабинета, когда его совсем припрет, и "резьба срывается". Так что любовь, господа, - дело не женское!

Султанов чуть улыбнулся по ходу своих мыслей и немедленно исправил выражение лица на обычное вдумчиво-серьезное.

Ольга Андреевна уже заканчивала исповедь финальным аккордом о своем последнем, мягко говоря, необычном романе, который, собственно, и послужил поводом ее появления здесь. Султанову предстояло определить очень важный момент. Сейчас нужно дать ей окончательно замолчать, затем выдержать определенной длины паузу. Эта пауза должна означать якобы переваривание и обдумывание прослушанного монолога. Да, мастерство Султанова - актерство. Более того высокий артистизм! Дело даже не в том, что паузу необходимо додержать и не дать нарушить, а в том, что и партитуры готовой-то нет, мадам пианистка. Султанов пишет ее сам, в сию минуту и для одноразового исполнения.

- Ольга Андреевна, попробуйте определить тот момент или тот день, когда вы поняли, что эта ваша страсть ненормальна?

Ольга Андреевна посмотрела прямо в глаза Султанову:
- Ненормальна? Я этого не говорила! "Молодец!"
- Да, я понимаю вас, молодой человек. В мои семьдесят лет я, безусловно, отстала от жизни, теперь в моде даже однополая любовь, и все же... Интерес женщины к молодому и красивому мужчине - это нормально, уверяю вас!
"Браво, мадам!"
- Вы что-то знаете об однополой любви? Султанов заметно оживился в связи с неожиданным переходом к этой теме. "Белая иномарка с черной полосой! С черной полосой! Потрясающе!"
- Позвольте! Что мне нужно о ней знать?
- Ну, что вы, собственно, об этом думаете?
- Безобразие! Безусловно, безобразие! Когда две женщины любят друг друга, на это я еще могу закрыть глаза. Будем считать, что это излишнее проявление нежной дружбы при отсутствии мужского внимания. Хотя тоже - не от большого ума. Но когда мужчины... Это, скажу я вам, для меня - личное оскорбление.

- Вы хотите сказать, что женщинам можно, а мужчинам нельзя?
- Женщинам тоже не нужно. Не перевирайте! А мужчинам нельзя ни в коем случае! И ни в коем случае именно женщины не должны этого допускать!
- Почему?

Султанов улыбался открыто. Сейчас можно. Нет, это не старушка, а подарочный набор! Осанка! Интонация!

Нечто напоминающее старую актерскую школу. В ранней молодости она, наверное, "делала себя" под Гиацинтову и Любовь Орлову.

- Вы отлично знаете, что мы живем в мужском мире. Все поприща принадлежат мужчинам. Все возможности - у мужчин. Женщина ни в чем не может преуспеть.
-Так уж!
- Так. Так! Женщины рожают, женщины вынуждены заниматься хозяйством, женщине нужно быть дважды умнее, чтобы достичь равного с мужчиной. А мы глупее, как правило. Не спорьте! Исключения единичны, их не стоит брать в расчет. До сих пор мужчина и женщина существовали как целое из двух намагниченных частей и по отдельности были не вполне ценны. А что вы теперь предлагаете?!

Султанов улыбнулся, отрицательно покачивая головой, мол, не предлагаю я ничего по этой части. Ольга Андреевна оставила жест без внимания.

- Теперь вы, мужчины, собираетесь обходиться без нас? Я уже не говорю, что не будут рождаться дети, но вы, мужчины, сами для себя слишком понятны и примитивны. Без загадки, без тайны другого пола жить неинтересно, а потому - бессмысленно.

Ну, что ж: банально и не ново. Султанов рассчитывал на более оригинальную аргументацию. Ему даже показалось, что она вот-вот скажет нечто потрясающее. Произнесет некую фразу, из которой действительно будет следовать, что гомосексуальные отношения недопустимы и почему. Жаль. У нее тоже не нашлось настоящего довода против. Видимо, все-таки его принципиально не существует. Все, отставить лирику!

- Ольга Андреевна, а как бы вы отнеслись к мужчине, если бы узнали, что он - гомосексуалист?
- Как к пустому месту. Нет, поймите правильно: раньше я бы постаралась вызвать интерес к себе. Из состязательности. И ради отмщения. Чтобы доказать, что я, женщина, могу быть гораздо привлекательнее любого мужчины во всех отношениях.

- Женская логика, Ольга Андреевна! Знаете, что они сами о себе говорят? Что, кроме внешней привлекательности (простите!), они отдают предпочтение мужскому складу ума.

Ольга Андреевна неожиданно погрустнела, глаза ее стали отсутствующими. Она ответила тоном, не выражающим никакого интереса к продолжению темы.

- Глупости. В жизни встречалось огромное количество идиотов, и все они были мужчины. Они не способны были даже обыграть меня в преферанс.

На мгновение она оживилась.
- Константин Симонов, Ираклий Андронников и очень многие умнейшие мужчины почитали за удовольствие проводить время в беседах со мной.

Затем глаза ее опять погасли, и голос снова стал бесцветным.
- И потом, поверьте мне на слово, я была очень красивой женщиной. Сегодня об этом уже некого спросить.
Султанов хотел было сказать полагающееся в таких случаях, что, мол, и сейчас это видно, но по лицу Ольги Андреевны понял, что она не ждет никакого подтверждения и не поверит.

- Знаете, я почти никогда не печалилась о своем возрасте. Если не считать тот период, когда слишком большие изменения происходят слишком быстро. Я долгое время общалась с мужчинами своего поколения, которые помнили меня другой. Впервые я почувствовала себя старой, когда пришлось пойти работать в школу. Я преподавала музыку. Но они называли это уроком пения. И на это пение им было наплевать. Да. Словом, я не нашла в себе призвания к педагогике. И слава Богу. Ушла, и возраст снова отступил на второй план. Говорят, чтобы не стареть, непременно нужна трудовая деятельность, коллектив. Не знаю. По-моему, ерунда. Неглупому человеку должно быть нескучно с самим собой. И вот, пока я не встретила снова этого юношу... Пока я снова не встретила его...

У нее начали подергиваться губы, глаза покраснели и стали влажными. Она аккуратно прикладывала платочек к уголкам глаз и к носу
- Простите... Это ужасно - произносить то, что я вам скажу. Мне иногда снится, что он прикасается ко мне руками, берет за плечи и... Простите. И я вижу себя... вижу обнаженной...

Султанов погрузился в созерцание своих рук и авторучки, давая возможность Ольге Андреевне справиться с прорвавшимся рыданием без постороннего наблюдения. Она более-менее привела в порядок лицо и сказала:

- Это, действительно, ненормально. Вы правы. Заговорила она некоторое время спустя, через силу улыбнувшись.
- Если вам известно, как от этого избавиться, помогите мне. Я бы согласилась, безусловно, умереть от любви, но не от стыда. И не от отчаяния.

"Вот, теперь - пора!" - решил Султанов. Он сделал глубокий вдох и произнес тоном мягким, но решительным.

- Ольга Андреевна! Приготовьтесь услышать то, что я вам скажу В вашем случае судьба подарила вам средство простое, но очень неприятное для вас.

Здесь он сделал последнюю паузу, давая женщине время включиться.

- Этому молодому человеку (мы не будем называть его имени, да?) тридцать лет, он женат около десяти лет, имеет двоих детей и ездит в автомобиле мазда белого цвета с нарисованной вдоль корпуса черной полосой. Так?
Женщина замерла и только прошептала, почти не шевеля губами: "Тридцать один". Это была единственная поправка.
- То, что я скажу сейчас, с точки зрения врачебной этики является разглашением тайны пациента. И я бы никогда не сделал этого, если бы не был уверен, что вы ни при каких обстоятельствах никому не расскажете того, что сейчас услышите от меня. Так?
-Да.
- Этот молодой человек - гомосексуалист. Султанов продолжал говорить, но Ольга Андреевна буквально оглохла. В доносящихся звуках разум ее не различал смысла и слов. После вспышки, которая смела и стерла все мысли в ее мозгу, первое, что она смогла подумать: "Этого не может быть!" Немного позже возникло: "Неужели?!"

Она не помнила, чем закончился разговор, как она попрощалась и вышла, куда пошла, лихорадочно соображая нечто отрывочное. Оказалось, она машинально двигалась в направлении своего дома. На полпути она уже приходила в себя. Постепенно Ольга Андреевна почти успокоилась и даже объяснила себе, что в услышанной новости, которая так потрясла ее, нет уж ничего такого страшного, что так бывает, и она знала об этом и раньше. Но ей было противно. И, продолжая размышлять обо всем происходящем, Ольга Андреевна, наконец, поняла, что ей нужно делать.

Три дня подряд, как на работу, Ольга Андреевна приходила в скверик напротив "Службы семьи", в которой размещался кабинет Султанова. Отсюда был хороший обзор дороги и перекрестка. Подъезжавшие машины парковались слева от входа в здание, наискосок от скверика. Она видела, как приезжал Султанов, и покидала свой пост после того, как машина доктора скрывалась за поворотом.

В городе оказалось неимоверное количество белых машин. Или же все белые машины, как нарочно, съезжались сюда. Не надеясь издалека различить подробности, Ольга Андреевна напрягала зрение в поиске черной полосы. Когда силуэт автомобиля казался ей знакомым, она подходила поближе, чтоб рассмотреть. Не было.

К концу третьего дня черная полоса развернувшейся на перекрестке иномарки резанула ее притупившийся от длительного ожидания взгляд.

Ольга Андреевна, потеряв всякую осторожность, бросилась через скверик туда, к стоянке. Мужчину, вышедшего из машины не с левой, а с правой стороны, она поначалу даже не заметила. Но, оказавшись уже на небольшом расстоянии, вдруг поняла: не та! Не та машина! Совсем непохожа, только полоса! Незнакомый мужчина, закрыв дверцу ключом, направился в сторону входа в консультацию.

"Слава тебе, Господи! - подумала облегченно Ольга Андреевна. - Есть, все-таки, Бог! Не знаю, какой, но есть!"

Вечерело. Ольга Андреевна медленно пошла к перекрестку. Она направилась домой. Нужно купить по пути хлеба. Потом пройти мимо базарчика, возможно, там будет зелень. Оттуда - в овощной. Правда, в овощном ей ничего не нужно. Но уже конец рабочего дня. И во дворе за овощным магазином, у второго подъезда, может быть, уже стоит красивая иностранная белая машина с черной полосой.

Марина Шаповалова, (с)Натали 

самое интересное

наши статьи

Чем больше, тем лучше? Какой должна быть красивая женская грудь? На этот вопрос можно ответить по-разному. Но, безусловно, одно: грудь должна нравиться ее обладательнице. Природные аномалии Восточного Подмосковья Тайны рядом с нами И двенадцать голодных негритят в доме на фабрике звезд… Их много на нашем телевидении. Они плодятся и множатся. Их смотрят, они востребованы, участников этих проектов поклонники буквально носят на руках, признаются в любви, пишут письма. И забывают уже через несколько месяцев после того, как лицо "звезды" перестает мелькать перед глазами.